СЕМИОСФЕРА (англ.
semiosphere) — обобщенное
наименование знаковых систем (Лотман Ю. М., 1984). В это понятие можно включить и сферу знаний, выраженных и существующих на разных языках. Син. когитосфера.
Поиски путей сжатия, схематизации, «оформления знаний в свою
аббревиатуру» (Гегель) сопутствуют истории образования и науки. С. — один из
возможных образов такого сжатия, напоминающий globus intellectualis Бэкона и Лейбница. Однако в С. число измерений равно числу мыслимых и немыслимых языков, дополненное неопределимым веером значений и смыслов. Поэтому С. в целом можно сравнить со
Вселенной, Космосом. Лучшего образа в культуре
пока нет. Он лучше, чем унылые образы банка данных, базы знаний, бытующих в
компьютерной науке и технике.
Космогоническая (именно космогоническая, а не
космологическая, т. к. представлениям о С. до «логии» далековато) метафора
интуитивно приемлема. В своем воображении, представлении, знании человек вышел
в Космос задолго до полета Гагарина.
С. сложнее расширяющейся Вселенной. Зато она делает ее
обозримой, а стало быть, и доступной пониманию. Обозримость достигается за счет
пульсаций С., которая способна сжиматься и расширяться, вновь становиться
необозримой. Ее кажущаяся, а порой и неслыханная простота и целостность
сменяется новой неправдоподобной раздробленностью и сложностью. В С. есть свои
«прибитые к сфере» (образ Данте) или блуждающие звезды, гиганты, карлики,
скопления, галактики, туманности, пустоты, черные дыры, самопроявляющиеся
вспышки (озарения) новых и сверхновых знаний, долго идущий (или медленно
доходящий) свет старых. Есть свои молекулы, атомы — понятия, имеющие
планетарное строение, втягивающие в свою орбиту др. понятия и сами движущиеся по
«чужим» орбитам; свои «элементарные» частицы (образы, метафоры), пронизывающие
С. со скоростью мысли, способные трансформироваться в любые др. частицы. Есть
ассоциативные поля с сильными, слабыми и сверхслабыми взаимодействиями, есть
свои фазовые переходы. В ней живут свои демоны и гомункулусы, имитирующие
свободу воли. С. — это незавершенный мир с полным набором координат, бескрайним
пространством, бесконечным временем, точнее, с богатым набором времен
(физическим, историческим, психологическим, личным-автобиографическим...) и с
разными представлениями о бесконечности (актуальная, потенциальная...).
Пространство и время С. обладают еще более странными
свойствами по сравнению с пространством и временем Космоса. Пространство не
только искривляется, но и субъективируется, «овременяется», более того,
меняется на время, трансформируется в него. Время, в свою очередь,
трансформируется в пространство, становится действующим лицом, останавливается,
течет вспять, «выходит из колеи своей», и из него можно выпасть. Его мерой
становятся мысли и действия. В одной временной точке собираются прошлое, настоящее, будущее.
Материя в С. исчезает, а пространство и время приобретают вполне ощутимые
физические свойства. Напр., пространство оказывается душным, затхлым, небо кажется
с овчинку, время — тяжелым, давящим, невыносимым, оно может мчаться,
останавливаться, теряться в пространстве и т. п. Словом, в С. есть многое, что
не снилось современной физике и астрономии. Не будем спешить строить модель
сферы человеческого знания. Гуманитариям далеко до А. Эйнштейна, который
«простенькой» формулой, состоящей из 4 символов, описал половину Вселенной. Это
превосходный пример ее концептуального сжатия. Есть пример поэтического или
эмоционального сжатия Мирозданья (Б. Пастернак): Мирозданье — лишь страсти
разряды, / Человеческим сердцем
накопленной.
Это если и не вся 2-я половина, то иной взгляд на Вселенную,
ее одушевление. Такой взгляд можно назвать «аффективной феноменологией» (Р.
Барт), которая отличается от строгого, иерархически и структурно
организованного, истинного знания, добываемого hard scientists (термин
«твердые» или «тяжелые ученые» относится к специалистам точных и естественных
наук). Идея концептуального ли, эмоционального ли, а скорее, человеческого
сжатия, свертывания мира — идея очень давняя. Н. Кузанский (1401-1464) писал:
«Как сила человека человеческим образом способна прийти ко всему, так все в
мире приходит к нему и стремление этой чудесной силы охватить весь мир есть не
что иное, как свертывание в ней человеческим образом вселенского целого». (В.
П. Зинченко.)